«…поднимись и ударь этого ублюдка на балконе». Автобиография Сида Уоддлла. 3 часть / №139

Предисловие к  заключительной части.

Во второй части мы рассказали вам, как знаменитый телевизионный комментатор Сид Уоддл продвигался в своем профессиональном развитии. Сначала он сделал телевизионный репортаж об известном дартсмене Алане Эвансе , потом красочное шоу с четырьмя лордами из парламента. И вот пришел момент предложить боссам из Би-Би-Си сделать телевизионную трансляцию с Чемпионата Мира по дартсу.

3 часть

На следующий день новости были еще лучше. Sport England объявила, что признает дартс в качестве вида спорта, и была уверена, что Sport UK вскоре последует ее примеру. И подумать только, что какой-то сопливый шишка из Би-би-си однажды сказал мне, что дротики будут лететь на Би-би-си «через мой труп». «Мастерство в стрельбе из лука возмутительных размеров’

В 1973 году телевизионный критик «Таймс» Стэнли Рейнольдс был поражен тем, что более трех миллионов человек настроились в обеденный перерыв, чтобы посмотреть шоу, которое он описал так: » В нем есть все речевые ценности этого шоу и пьянящая атмосфера освещенной прожекторами регбийной лиги. Это был пирог с заварным кремом, брошенный в лицо зрителям, и они слизывали каждый кусочек. “

Поэтому в конце августа 1974 года я с нетерпением ждал первого в истории Чемпионата мира по индивидуальному дартсу World Masters в отеле West Centre в Фулхэме.

Олли Крофт, к тому времени почетный секретарь британской организации по дартсу, которая управляла турнирами в графствах и международными соревнованиях, был главным организатором, а спонсорами выступала звукозаписывающая компания Phonogram.

В подарок выбранным двадцати двум мировым звездам был самый большой денежный приз — 400 фунтов стерлингов плюс набор hi-fi! Новость была в том, что победитель Чемпионата Мира до этого времени выигрывал автомобиль, а не денежный приз.

Дик, Томми и я потягивали остатки бесплатного вина и уютно разговаривали про прошедшие годы. Оба они в прошлом были отличными игроками: Дик играл с Эриком Бристоу, а у Томми были соперниками — Джоки Уилсон и Фил Тейлор.

Говорили и про Джона Лоу, который слишком  поздно начал играть в эту игру. Эванс, Ридлер и Бристоу играли тогда, когда они едва вышли из пеленок, но Лоу не бросал дротик, пока ему не исполнилось двадцать лет. Как-то вечером в 1966 году в деревенском пабе близ Честерфилда один из игроков команды должен  был  уйти в середине игры, и когда передал дротики Джону, и тот сразу набрал 100 очков.

К середине 1976 года Лэнди и Джон были в самом расцвете своей карьеры игроков за деньги. Лэнди был разгорячен двумя победами над Джорджем Уолшем и вызвал Джона, звезду Йоркшира и Англии, на поединок за 400 фунтов стерлингов.

К тому времени, когда они встретились в клубе «Арундел» в Шеффилде,

в дополнительных ставках было еще 400 фунтов. Как обычно в «гонке денег», это были длинные матчи – лучшие из девяти легов в 1001. Джон ушёл в отрыв на первом этапе, и после шести подходов набирал в среднем 123 очка.

Он легко выиграл поединок-пять легов против одного. Но, как правило, Джон не останавливался ни на достигнутом, ни на своем банковском счете. Он тут же объявил, что они с Лэнди хотят победить Эванса и Риса «за очень большие деньги».

Несколько недель спустя ребята с севера в сопровождении двух автобусов, нагруженных сторонниками, выехала в логово валлийских драконов, зал Мэрди Воркмана в Рондде

Сотни местных жителей размахивали своими кроваво-красными шарфами , выкрикивая приветствия англичанам. На сцене стояли две гигантские картонные коробки, и ведущий сказал толпе, что они должны положить деньги в одну коробку, если они делают ставку на валлийцев, и в другую, если они делают ставку на англичан.

Существовал дисбаланс, так как большинство людей собирались пойти за Рисом и Эвансом, но это было улажено, когда некоторые из местных жителей сделали вторую ставку на англичан. За десять минут до того, как Джон должен был играть с Лейтоном Рисом, в ящиках лежало 1500 фунтов, из которых выигравшая пара должна была взять 700 фунтов.

На сцене это не было состязанием. Джон обыграл Риса со счетом 4: 0 в легах из 1001, а Лэнди обыграл Эванса со счетом 2: 0 в легах до  3001. ‘И ты должен отдать деньги валлийцам, — сказал мне Джон. — Рис и Эванс пожали нам руки, и толпа стоя аплодировала нам, когда мы выходили с их деньгами.’

В середине февраля я отправился в Ньюкасл из своего дома в Лидсе на матч Англия-Шотландия. Я присутствовал на предматчевом банкете и выпил с некоторыми игроками перед едой. Алан Глейзер, такой же звездный игрок, как и Эванс, был вежлив и застенчив.

Тони Браун, тоже англичанин, был похож на отчаявшегося Дэна и быстро пил джин. Чарли Элликс, маленький кокни, тоже, казалось, испытывал сильную жажду. Через дорогу девятнадцатилетний Эрик Бристоу поигрывал пинтой светлого пива. Позже он сказал мне, что его вдохновила Открытая Лига. ‘Когда мне было шестнадцать, папа учил меня играть в дартс, и я часто сидел на диване и смотрел чемпионат в помещении. Я сказал маме и папе “ я хочу пойти на это».’ Он так и сделал, и выиграл его.

После третьей пинты я решил позвонить домой и поговорить со своей женой Ирэн. Она была очень взволнована. За пару часов до этого позвонил Кит Филлипс, второй человек после Ника Хантера в спортивном отделе Би-би-си в Манчестере, и поинтересовался, смогу ли я в это воскресенье пройти прослушивание в качестве комментатора по дартсу.

Они готовили первый в истории чемпионат мира, и Ник видел мой фильм об Алане Эвансе. Его секретарша Барбара Гибсон также упомянула о том, что у него в баре тоже бывали сеансы по дартсу. Я попросил Ирэн передать Киту, что я в это воскресение ровно в 12.00 “буду ползать них голышом по расплавленной смоле”.

Следующие три дня я не притрагивался к алкоголю. Я внимательно изучил Новости мирового чарта лучших бросков; 82 — это либо тройной 14 и двойной топ, либо булл и двойной 16, в зависимости от того, как вы себя чувствуете.

Это было очень много, чтобы попытаться понять; есть по крайней мере четыре закрытия для всех нечетных бросков между 105 и 135! Стараясь запомнить счет и опасаясь внезапного приступа астмы, я почти не сомкнул глаз.

В следующий вторник, примерно в 12.30, я сидел в своем крошечном офисе на Би-би-си в Манчестере, просматривая свои заметки о рыбацких семьях в Уитби и планируя вскоре отправиться туда с исследовательской поездкой, когда зазвонил телефон. Это была Барбара Гибсон, спрашивающая, не могу ли я заглянуть в коридор, чтобы поговорить с ником Хантером.

В одиннадцать часов следующего субботнего утра я сидел позади Питера внутри вещательного блока ITV в Александрийском дворце.

Яркий бледный свет струился вниз через стеклянную крышу, и площадка для игры в дартс была столь же впечатляющей, как мраморный алтарь.

Зазвонил телефон, и Питер снял трубку. Это была программа “Мир спорта”, просящий снимки веселых фанатов, чтобы использовать их на трейлере. ‘Их здесь нет … пока.- Питер явно извинялся.

Он был на несколько лет старше меня и в некотором смысле очень хорошо учился в государственной школе, но был остроумен, вежлив и любил выпить. А еще он был невероятно силен. Хотя он был подотчетен министру спорта в Лондоне, Ник был неоднократным чемпионом по крикету, регби и боулсу

и прилично играл в снукер, убедив сомневающихся лондонских боссов потратить целое состояние на освещение мирового чемпионата в Шеффилде (вне трансляции). Он был как раз тем человеком, который хорошо мог справиться с проблемами дартса.

Оказалось, что Ник Хантер охотился за моим колоритным голосом. Через десять минут мы уже входили в уединенный подвальный винный бар ультра-шикарного отеля «Мидленд».

Она была тускло освещена и украшена старыми винными бутылками и пластиковыми виноградными лозами. Однажды я уже провел там незабываемую ночь с Джорджем Бестом и Майком Паркинсоном. Это определенно был шаг вперед по сравнению с клубом «Каприкорн» на Гудж-стрит. Сразу стало ясно, что Ник-завсегдатай этого клуба.

— Хороший день, Мистер Хантер, сэр’ — сказал высокий стройный официант с легким итальянским акцентом в голосе.

— Отвали, Джордж, и принеси нам бутылку чего-нибудь вкусненького.- Ник подмигнул мне, давая понять, что он шутит. Я уже столько раз говорил: работать с этим парнем будет по-настоящему весело.

Ник рассказал мне, как была разработана идея проведения первого Чемпионата мира. В рамках своей работы над снукером Ник был связан с Майком Уоттерсоном, ярким Дербиширским парнем, который занимался продвижением этого спорта.

Майк был дружен с Джоном Лоу, который убедил его, что чемпионат мира по дартсу можно легко организовать. Джон сказал, что он, Эрик Бристоу и Алан Глейзер из Англии должны обязательно быть в поле, а также Алан Эванс и Лейтон Рис из Уэльса. Джон также предложил, чтобы Олли Крофт и БДО были приглашены для проведения турнира. Компания «Империал табак»,
спонсировавшая Чемпионат мира по снукеру, ухватилась за возможность тоже поучаствовать здесь. Ник надеялся выпустить около девяти часов материала.

Он задел меня за живое, когда сказал, что некоторые боссы Би-би-си считают, что им не следует показывать дартс по телевизору. Как и у меня, у Ника не было времени на снобов, которые рассматривали игру как развлечение пьяниц в пабах.

В поезде, возвращавшемся домой в Пудси, я все время доставал из портфеля газету «Трибуна». Чемпионат мира по дартсу. Комментатор Би-би-си  Сид Уоллд и Дэвид Вайн. Там, наверху, с телекамерами — мой кумир-великий Эдди Уоринг, Джон Арлотт и Дэвид Коулмен. Моей самой смелой мечтой было бы стать мальчиком на побегушках в этой съемочной группе. Наконец-то маленький мальчик из Линмута станет знаменитым.

В течение следующих четырех месяцев я стал совершенно одержимым дротиком. Я купил набор 25-граммовых никелево-вольфрамовых дротиков и повсюду носил их с собой.

Однажды я встретился с репортером, и он сказал мне, что у него были хорошие интервью с Джоном Лоу и Эриком Бристоу. Эрику было еще только двадцать, но он был горяч от завоевания титула мирового Мастера и уже посеян номер один на Чемпионате Мира.

Репортер из «радио Таймс» очень хотел, чтобы Эрик позировал в своем английском блейзере перед телекамерой и парой осветительных приборов. Эрик был не в восторге. Я пытался ему помочь. — Фотография будет лучше смотреться, если вы будете стоять, там гораздо больше света, — сказал я.

Может быть, я и не расстроил Брисси своим дебютом, но зато задрал нос другим людям. Соревнования по тройным даблам проходили между дюжиной команд из семи человек. Когда первая пара вышла на сцену и мы начали записывать трансляцию, Дэвид Вайн представил меня всем: «со мной на сцене комментирует молодой новичок, Сид Уодделл …»

— Спасибо, папа’ — сказал я и пошел дальше.

Дэвид поздравил меня в конце записи, но спросил, почему Дэвид ругается. Я ответил, что назвал его “папой” в знак уважения, но он не понял юмора. И когда я уходил в конце передачи, то услышал, как он сказал в микрофон что-то насчет «настоящего дерзкого придурка».

Во время моего первого выступления мне удалось расстроить некоторых зрителей и игроков. Мы с Дэвидом занимались своим делом на балконе первого этажа, примерно в шестидесяти футах над сценой.

Мы ни в коем случае не были звуконепроницаемы, потому что, как я полагаю, в снукере «Шепчущий» Тед Лоу и другие действовали за столом и очень тихо. Я был очень взволнован и громко кричал, когда команда Джорди из Крамлингтона близ Ашингтона шла хорошо. Так сильно, что сердитый голос снизу пригрозил: «парень поднимись и ударь этого ублюдка на балконе».

Тогда я громко предсказал, что игрок попытается закрыть  128 — с 60, 60, double 4. Парень замер на сцене, театрально повернулся, посмотрел на меня снизу вверх и проревел: «нет, черт возьми, не буду’ — а потом вышел с 60, 18, и буллом!

Это разрушило мою репутацию, и не столько из-за того, что он выиграл этот матч, сколько из-за того, что поставил меня на место. Но, поверьте мне, это была мелочь по сравнению с теми проблемами, которые были впереди.

Я спустился с балкона, чувствуя себя долларовым миллионером. Ник Хантер похвалил мои усилия в репортаже, а Дэвид Вайн простил мою «папину» выходку и описал нас обоих как » пару волосатых задниц, которые сделали сегодня для дартса очень много.- В баре Ник принес напитки, и потом к нам присоединился Билл.

На следующий день я наблюдал по телеизору, как сам выхожу на трибуну. — Я говорил с энтузиазмом – хотя и не таким маниакальным, как раньше, и, казалось, знал, о чем говорю. В конце финального матча Фрэнк Боф вдруг появился и сказал всем, лукаво подмигнув: «с Дэвидом Вайном был Сид Уодделл, новый парень, который решил сделать себе имя.’

Первый чемпионат мира по профессиональному дартсу  был невероятным опытом. В отличие от моего пребывания на трибуне, это была пятидневная практика с окончательным выходом в эфир. Теперь мне придется одному комментировать все матчи, а Дэвид Вайн будет делать давать только пояснения и брать интервью.

Турнир должен был начаться в понедельник 5 февраля 1978 года, и нервы начали звенеть в последнюю неделю января.

К тому времени я уже соблюдал тщательный режим подготовки. Примерно в полдень, когда я выходил из «Биба», и отправлялся домой с моими дротиками и програмками «Ньюс оф Уорлд», которые будут продаваться в день начала турнира.

В пивной «Парк-Отеля» я раскладывал нужную информацию на каминной полке рядом с моей пинтой «Шенди», а затем старался угадать варианты окончаний, которые звезды могли выбрать  по своему желанию.

Я изучал графики результатов, убежденный, что в финале буду делать ужасные ошибки в прямом эфире и буду сразу уволен. Я слышал шепотки о том, что некоторые люди в дартсе не считают, что телевизионный продюсер, который никогда не был лучшим игроком, должен быть комментатором.

Но я был же не удержим. И я всю жизнь буду помнить слова поддержки, когда Фрэнк Боф вдруг сказал во всеуслышанье, лукаво подмигнув мне: «с Дэвидом Вайном сейчас находится Сид Уодделл, новый парень, который делает себе имя.’

Метки Академия Дартса в Одинцово, Дартс, Дартс - кросворд, Дартс в Красногорске, Дартс в Мире, Дартс в Можайске, Дартс в Московской области, Дартс в Одинцово, Дартс в подмосковье, Дартс в России, Дартс в Трехгорке, Картина про Дартс, Московская Областная Профессиональная Дартс Лига, Московская юношеская дартс лига, Рассказ про дартс, Турниры по дартс – PDC, Фестиваль Дартс в Одинцово, Чемпионат Власихи